Социология старения - Психиатрия позднего возраста

2 Социология старения

В раннем средневековье вергельд — компенсаторный штраф, налагаемый за убийство человека, — варьировал в зависимости от того, как ценилась жертва. У вестготов, например, стариков старше 65 и детей моложе 10 лет оценивали в 100 солидов *, а мужчин 20-50 лет — в 300 солидов. Женщин от 14 до 40 лет оценивали в 250 солидов, меньше стоили старше 40-50 лет и почти нисколько — в 60 лет (Minois, 1989).
Можно сказать, что ныне существует параллель в системе компенсаций, выплачиваемых родственникам людей, умышленно убитых или погибших в результате несчастных случаев. Кто теряет пожилых родителей или ребенка, получает мало или совсем ничего. Эти крайние примеры служат иллюстрацией важности общей организации общества в определении статуса и положения в обществе людей различных возрастных групп. Приняв редукционистскую позицию, можно утверждать, что в обществах, в которых наивысшей функцией считается служба в армии или рождение детей, тех, кто не может ни того, ни другого, ценят меньше. Аналогично, если в развитом индустриальном обществе статус связан с завоеванием власти, пожилых и людей без оплачиваемой работы могут воспринимать как не представляющих ценности иждивенцев.
В реальности ситуация сложнее. Попытки пройти мимо обобщающего положения, что переживание старения связано с организацией общества, а также попытки определить основные черты социально-экономического устройства, которые облегчают либо усугубляют положение людей пожилого и старческого возраста, в общем не принесли ожидаемых результатов. Данные некоторых исследований в этой области будут рассмотрены во втором разделе этой главы.
Солид — римская, позднее византийская золотая монета.
В последующих разделах освещены экономическое положение людей пожилого и старческого возраста, их жилищные условия, семейные и социальные взаимоотношения, а также социально-культуральные различия в опыте переживания старения. Сначала, однако, целесообразно изложить данные, характеризующие отношение людей к старению и к пожилым людям.

Отношение к старению и взгляды на старение

Основываясь на том, что юмор часто отражает широко распространенные общественные стереотипы, Palmore (1971) в своей классической работе собрал и проанализировал 264 анекдота, чтобы изучить отношение к старению зрителей США. По результатам его исследования свыше половины анекдотов отражали негативный взгляд людей на процесс старения. Наиболее пренебрежительные из них относились к физической немощи, внешности, сокрытию реального возраста, умственным способностям и «старым девам». Анекдоты о пожилых мужчинах были намного позитивнее анекдотов о пожилых женщинах. Большинство анекдотов о сокрытии возраста касались женщин. В этом исследовании Palmore сделал вывод, что массовая культура обычно обесценивает пожилой возраст, что в обществе существует двойной стандарт, по которому пожилых женщин воспринимают более негативно, чем пожилых мужчин.
В других исследованиях содержания юмора в анекдотах и поздравительных открытках ко дню рождения получены те же результаты: в большинстве анекдотов отражено негативное отношение к людям позднего возраста и поддерживаются стереотипные взгляды на старение. Особенно подтвердилось положение, что женщины более, чем мужчины, склонны быть объектом насмешек по поводу сокрытия возраста (Demos & Jache, 1981).

На Западе доминируют стереотипы, которые представляют пожилых людей в негативном свете: как зависимых, с нарушениями психики, одиноких, косных, бедных, депрессивных, пассивных или жалующихся на жизнь (Neugarten, 1970; Hummert et al, 1995). Позитивные оценки, такие как «золотой старик» или «идеальная бабушка», молодые люди и люди среднего возраста, склонны давать людям на шестом, а иногда на седьмом десятке лет жизни, но редко — людям очень старым (Hummert et al., 1995).
При таком негативном отношении к пожилым людям игнорируются факты, что большинство людей в возрасте 65 лет и старше физически и умственно достаточно полноценны, чтобы вести независимую жизнь (OPCS, 1994), что у многих из них хорошее финансовое положение (Askham et al), что большинство из них не одиноки (Neugarten, 1970; Bowling et al., 1991), а также что пожилые люди представляют гетерогенную популяцию нескольких поколений.
Профессиональные группы, являясь частью общества, также бывают носителями негативных отношений. В Соединенном Королевстве врачи общей практики, консультанты по вопросам здоровья на дому, районные медсестры — все не желали участвовать в оценке здоровья пожилых людей (Tremellen & Jones, 1989). Fielding (1986) исследовал социальные установки медсестер по отношению к людям пожилого и старческого возраста в Соединенном Королевстве. Он сообщил, что установки будущих медицинских сестер свидетельствовали о том, что они не ожидали удовлетворения от сестринской работы в гериатрических учреждениях; а многие из работающих в таких учреждениях сестер считали свою работу «скучной» и вызывающей физическое истощение.
Негативное отношение профессиональных работников к пожилым можно изменить путем обучения или приобретения опыта. Влияние позитивной роли старших коллег, которые с энтузиазмом работают с людьми пожилого и старческого возраста, будет особенно важным (Barker & Williamson, 1986).
Близкие взаимоотношения с пожилыми людьми в прошлом ассоциируются с более позитивным отношением к ним как среди профессионалов, так и среди окружающих. Дети, которым нравилось контактировать со своими дедушками и бабушками, более позитивно относились к пожилым, чем дети, у которых таких контактов не было (Komhaber, 1985).
Стереотипные взгляды на старение и пожилых людей потенциально вредоносны, так как на их основании многих разных людей могут относить к одной группе. Featherstone и Hepworth (1990) считают, что негативные стереотипы представляют разновидность «символической стигматизации», которая влияет на поведение.
Создается впечатление, что представления о людях позднего возраста, по крайней мере на Западе, всегда были преимущественно негативными. Однако в доиндустриальном мире отношения к пожилым людям, по-видимому, определялись скорее функционально, чем хронологически. Взрослых людей, которые утратили экономическую независимость, будь то 45-летние вдовы или 80-летние старики, потому что уже не были способны заниматься своей профессией, считали пожилыми или стариками, в то время как других людей того же возраста — нет (Featherstone & Hepworth, 1990).
Недавние защитники концепции «третьего возраста» также агитировали скорее за функциональное, нежели хронологическое определение периодов жизненного цикла (Laslett, 1989). Этот период жизни, занимающий промежуточное положение между «вторым возрастом», когда в деятельности доминируют оплачиваемая работа и воспитание детей, и «четвертым возрастом» — возрастом нарастающей зависимости и уязвимости, рассматривается как период больших возможностей как для личного развития, так и для служения обществу. Однако концепция «третьего возраста» была оспорена из-за того, что неясно, насколько четко этот период отделяется от других периодов жизни взрослого человека, а также из-за бытующих негативных взглядов на процессы старения и старость, пусть и отнесенных к более позднему возрастному периоду (Bury, 1992).

Личность и мировоззрение пожилых людей

Путем анкетных исследований системы ценностей и отношений выявлены значительные различия во мнениях пожилых и молодых респондентов. Результаты сравнительных исследований, выполненных в ряде стран в течение 1988 года, показали, что в Британии, Германии и Соединенных Штатах, например, люди 59 лет и старше почти в два раза чаще соглашались с тем, что брак без детей «неполный», чем люди в старшем подростковом возрасте и молодые люди старше 20 лет. Отношения к разводу, проживанию в гражданском браке и к работающим матерям у них также значительно разнились (Scott et al, 1993). Несмотря на свидетельства, что люди становятся более «традиционными» по мере старения (Heath & McMahon), от когортных различий (различий, относящихся к периоду рождения и ранней социализации) также зависят различия между возрастными группами в отдельно взятое время. Inglehart (1990) и другие исследователи утверждают, что общие тенденции в изменении системы ценностей — как переход от «материалистического» к «постматериалистическому» мировоззрению (последнее характеризуется как более либеральное) — в значительной степени обусловлены последовательной сменой когорт с различными системами отношений. Inglehart и Abramson (1993) на основании анализа данных Всемирного исследования системы ценностей (World Values Survey) сделали вывод, что рост постматериалистической системы ценностей тесно связан с благосостоянием. Этот рост произошел там, где благодаря экономическому подъему обеспечивалось чувство значительно большей безопасности у детей и подростков среди младшего поколения, чем это в свое время испытывали представители старшего поколения. Поэтому разница в системе ценностей между пожилыми и молодыми была наибольшей в таких странах, как Южная Корея, с ее быстрым недавним экономическим подъемом.
Вопрос, изменяется ли личность с возрастом, и в какой степени, более спорный. Neugarten и др. (1971) провели в Чикаго в течение 15 лет лонгитудинальное исследование адаптации людей в возрасте 70-79 лет. Среди обследованных ими людей они выделили четыре основных типа личности: интегрированный, защищенный, пассивно-зависимый и дезинтегрированный. Большинство респондентов были классифицированы как интегрированные личности, очень удовлетворенные жизнью, открытые к новому опыту, с хорошими когнитивными навыками и позитивным взглядом на самих себя как на компетентных людей.
Выделение этих типов свидетельствует о том, что пожилые по-разному реагируют на старение, и скорее всего эти различия, а не общие черты характеризуют пожилых людей. Однако доступные для определения варианты старения еще не до конца ясны, и поиск «типов» индивидов, у которых старение протекает определенным образом, может привести к тому, что будет придаваться чрезмерное значение предполагаемым стабильным основополагающим личностным чертам (Coleman, 1990).
Несмотря на то, что результаты некоторых исследований свидетельствуют о том, что такая стабильность характерна для личности при старении (Costa & МсСгае, 1978), есть аналитики, которые утверждают, что поздний период жизни очень важен для развития личности, и в этот период личность значительно изменяется (Gutman, 1987). Эти взгляды выглядят несовместимыми, если только их рассматривать как универсальные описания личности в поздний период жизни. Более вероятно, что стабильность (или периоды стабильности) характерна для старения некоторых людей, в то время как другие переживают изменения (или периоды изменений). Gutman (1987) утверждал, что развитие личности в позднем периоде жизни в какой-то степени зависит от когерентной культуры, где четко определены роли. Так или иначе, но ясно, что диапазон социального поведения и идей, определяющий понятие «культура», может оказывать основное влияние на индивидуальный опыт переживания старения. Менее ясно, как это связано с социально-экономической структурой общества. Основная идея, которая поддерживает и теории «модернизации» относительно статуса пожилых людей в обществе, и недавнюю работу аналитиков неомарксистского направления, заключается в том, что снижение статуса пожилых людей связано с экономическими изменениями в обществе.